Среди коренных малочисленных народов Севера - эвенов существуют множество легенд связанные с образом окаменевшей девушки. Большинство мифов связано с природным объектом, в основном это останцы в долинах или подножьях гор. Подобные природные памятник для эвенов, да и других жителей этих мест, являются сакральным, священным местом. Обязательным атрибутом для путников является подношение к духу памятника различные подношения. По наблюдением, в старину оставляли различные по величине и цвету камни. Современные - это остатки различной техники, вышедшие из строя или сломанные различные оборудования, например, бинокля, наибольшая часть дара составляют патроны из нарезного и гладкоствольного оружия. Некоторые путешественники вывешивают различного цвета лоскутки ткани или кусок волоса. Естественно, эти легенды нашли свое отражение и в топонимике. При изучении материала, автор пришел к выводу, что в основном в мифе описываются памятники в лице женского пола. Автор, неоднократно кочуя с оленеводами и отдельно, собрал различные мифы и легенды. Изучил и зафиксировал памятники, которые приводятся в данной статье, в Момском улусе Республики Саха (Якутия).

Актуальность предлагаемого исследования состоит в отсутствии специальных работ, посвященных символике топора в традиционной культуре якутов. Топор как предмет сугубо утилитарной сферы "вещного мира" имел несколько видов: топоры-чеканы, топор чохороон , балта , тэрэгэр сюгэ , басымньы сюгэ . Первые, по всей вероятности, использовались в качестве боевого оружия, а топоры чохороон имели универсальное (боевое и рабочее) значение, что подтверждается данными фольклора. Одновременно топор представлялся оружием и символом божества Сюгэ Тойона (Топор-господина), который входил в триаду богов-творцов Вселенной. Бог-громовник метал свой топор с небес (этин сюгэтэ), защищая людей и всех полезных животных от злых потусторонних сил. В этом проявляется многоплановая сущность топора как культурного феномена, созидательного и ритуального инструмента для преобразования "природы" и "чужого" в "культуру" и "свое", для поддержания стабильности мира людей. Цель и задачи данной работы - выявление места и роли топора в религиозно-мифологической картине мира, определение его ритуальных функций и символических значений в традиционной культуре и социальной организации якутов. Основным источником фактического материала для исследования послужили сюжеты и образы якутского эпоса олонхо, исторические рассказы и предания, этнографические тексты, а также данные археологических исследований якутских погребений XVII-XVIII вв. В исследовании использованы структурно-описательный, историко-типологический и историко-генетический методы. В результате исследования сделаны следующие выводы: топоры обладают медиативной функцией, при помощи которой устанавливается коммуникативная связь между божествами и людьми; во всех ритуальных действиях они участвуют в моделировании устойчивого и стабильного жизненного пространства. Обнаружение топоров в элитных погребениях с богатым сопроводительным инвентарем свидетельствует об их высоком статусе и символическом значении в виде знака родовой власти. Содержание культурной значимости топора, его дополнительных символических маркеров и ритуальных функций не исчерпываются рассмотрением лишь в данным аспекте - оно значительно сложнее и многообразнее, например, в связи с кузнечным ремеслом или же с шаманскими камланиями, где топор-молот занимает особое место. The relevance of the proposed research lies in the absence of special works devoted to the symbolism of the axe in the traditional Yakut culture. The axe as an object of the purely utilitarian sphere of the “thing world” had several types: chakan axes, chokhoroon axe, balta , tereger suge , basymny syuge . The first ones, in all probability, were used as combat weapons, and chokhoroon axes had a universal (combat and working) meaning, which is confirmed by folklore data. At the same time, the axe was a weapon and a symbol of the deity Syuge Toyon (Axe-Head), who was a member of the triad of gods-creators of the Universe. The thunder god threw his axe from the heavens ( etin syugete ), protecting people and all useful animals from evil otherworldly forces. This manifests the multidimensional essence of the axe as a cultural phenomenon, a creative and ritual tool for transforming “nature” and “alien” into “culture” and “own”, for maintaining the stability of the human world. The aim and objectives of this work are to identify the place and role of the axe in the religious and mythological picture of the world, to determine its ritual functions and symbolic meanings in the traditional culture and social organization of Yakuts. The main source of factual material for the study was the plots and images of the Yakut epic olonkho, historical stories and legends, ethnographic texts, as well as the data of archaeological research of Yakut burials of the XVII-XVIII centuries. The study utilized structural-descriptive, historical-typological and historical-genetic methods. As a result of the study the following conclusions were made: axes have a mediative function, by means of which a communicative connection between deities and people is established; in all ritual actions they participate in modeling a stable and stable living space. The discovery of axes in elite burials with rich accompanying inventory testifies to their high status and symbolic significance as a sign of clan power. The content of the cultural significance of the axe, its additional symbolic markers and ritual functions is not limited to this aspect only - it is much more complex and diverse, for example, in connection with the blacksmith's craft or shamanic kamlany, where the axe-hammer occupies a special place.

В статье, доцента А. Н. Дьячковой рассмотрена история издания уникальной книги известного якутского этнографа Г. В. Ксенофонтова "Эллэйада". В эту книгу вошло около 300 записей преданий и легенд о прародителях якутского народа саха Омогое и Эллэе.

Статья посвящена вопросу бытования русских частушек в фольклорной традиции якутов. В ней рассмотрено содержание текстов частушек, характеризируются их интонационно-мелодические особенности, а также сфера их бытования. Исследование частушек проведено на основе анализа текстов из репертуара жительницы Абагинского наслега Амгинского района Республики Саха (Якутия) Д. С. Шишигиной в контексте рассмотрения результатов фольклорной экспедиции 2002 г.

Статья посвящена исследованию раннеякутского погребения кулун-атахской культуры XIV–XV вв., обнаруженного на территории Ботсада ЯГУ у Атласовских озер в 2003 г. Оно является уникальным для якутской культуры по обряду захоронения. Погребение выполнено в сидячем положении. Голова погребенного мужчины была покрыта сплошной повязкой из сшитых между собой полос бересты, что впервые наглядно представляет методы и способы закрытия ран и оказания помощи в рассматриваемое время. На черепе зафиксированы множественные смертельные рубленые повреждения. Полученная по кости АМС-дата 515+/-45 л.н. (1310–1450 гг. н.э.), относит погребение к раннему этапу (XIV–XV вв.) кулун-атахской культуры. Антропологические исследования показывают близость его к современным бурятам и монголам, что подтверждает эпические версии о первоначальном приходе на Лену бурятских или монгольских переселенцев во главе с Омогой Баем.
Article is devoted to research of the early Yakut burial of Kulun-Atakh Culture, dated XIV–XVth centuries AD; it was found on the territory of Botanical Garden of the Yakutsk State University near the Lake Atlasovskoe in 2003. It is unique to the Yakut material culture in terms of burial rites. The buried person is placed in sitting position. The head has been covered with continuous bandage made of birch bark strips sewn together, that visually represents methods of closing the wounds and rendering assistance. On a skull, numerous deadly chopped damages are visible. The AMS 14C date obtained on human bone is 515+/-45 BP (calibrated age 1310–1450 cal AD), corresponding to the early stage of the Kulun-Atakh Culture. Anthropological research shows the affinity of the Atlasovskoe burial to modern Buryats and Mongols that confirm the epic sources about the initial arrival of Buryatian and Mongolian immigrants, led by OmogoyBaay, to the Lena River region.