При рассмотрении проблемы происхождения якутов (саха) до сих пор недостаточно изученными остаются вопросы об этнокультурных взаимовлияниях местных и пришлых этнических групп, идентификации автохтонных племен, принимавших участие в сложении якутского народа. В якутских преданиях упоминаются Һставшие ветромһ хара-сагылы, загадочные саха с Һпродолговатыми головамиһ, воинственные туматы/дьирикинэй и другие, культуры которых трудно связать с конкретными археологическими культурами (или памятниками) и современными народами Сибири. В статье на основе данных фольклора, этнографии, антропологии и археологии предпринята попытка реконструкции облика самобытной культуры автохтонных племен Якутии и сравнительно-исторического анализа отдельных ее элементов и традиций и культур коренных народов Северной Азии. Данные комплексных исследований свидетельствуют о присутствии древних этнокультурных связей между предками якутов и современными уральскими народами Западной Сибири
The study of the origin of the Yakuts focuses on the ethnic history of their alien Turkic-Mongolian ancestors. Issues of mutual ethnocultural influence of local and alien ethnic groups and identification of autochthonous tribes who took part in formation of the Yakut people are not fully researched. Yakut legends mention the tribes Һwhich became windһ, Khara-Sagyly, the mysterious Һlong-headedһ Sakha, the bellicose Tumats/Jirikinei, etc. The question of their ethnic identification is one of the most complex and not fully developed within the issue of ethnocultural genesis of the Yakuts. Some researchers (A.P. Okladnikov, S.I. Tokarev, I.V. Konstantinov, I.E. Zykov and A.I. Gogolev) consider these autochthonous tribes as the Tungusic peoples. According to a hypothesis by A.N. Alekseev and S.I. Nikolaev-Somogotto, an aboriginal layer in the Yakut culture was probably represented by paleo-Siberian and pre-Samoyedic tribes. A successful study of this issue was largely impeded by the lack of informative and sufficiently reliable sources. This problem has been partly solved due to new archaeological discoveries in the last decade, especially to that of a multi-layered man site in Ulakhan Segelenneekh on the Olekma river and thanks to the data of modern molecular-genetic researches. An attempt of a paleoethnic reconstruction of the original culture of the autochthonous tribes of Yakutia and of a comparative historical analysis of ancient traditions and cultures of indigenous peoples of Northern Asia was made in the article combining the data on folklore, toponymics, ethnography, archaeology and ethnic genetics. Integrated research data tell about the presence of ancient ethnocultural links between ancestors of the Yakuts and modern Ural peoples of Western Siberia. The tribes from historical lore and Yakutian legends are said to be aboriginal population of the north-western border of Yakutia, successors of the local archaeological cultures of the Late Neolithic and the Paleometal Age. The material given describes ethnocultural complex processes that took place in ancient Yakutia, which contributed to the formation of the Yakut ethnos and its culture

"Вестник археологии, антропологии и этнографии" публикует на своих страницах работы теоретического, научно-исследовательского и информационного характера по вопросам археологии, антропологии, этнографии и смежных научных дисциплин. Направляемые для публикации материалы должны быть оформлены в соответствии с правилами, принятыми в настоящем издании. Содержание статьи должно соответствовать тематике журнала. Основные разделы "Археология", "Антропология", "Этнология" включают как аналитические работы, так и статьи, представляющие собой исчерпывающие публикации материалов конкретных археологических памятников, антропологических серий, этнографических коллекций и т.д. В отдельные номера журнала включаются рубрики "Рецензии" и "Хроника"
The Bulletin contains theoretical, research and informative articles on issues of archaeology, anthropology, history, ethnography, paleoecology and related disciplines based on materials of the Tyumen region, West Siberia, Urals and neighboring regions from the Eneolithic up to the Middle Ages inclusive. The main sections of the journal: "Archaeology", "Anthropology", "Ethnography" include both analytical works and papers representing detailed publications on particular archaeological sites, anthropological series, ethnographic collections

В данной статье анализируется происхождение этнонима Хангалас. С хангаласцами связан образ родоначальника Эллэя и предводителя всех якутских родов Тыгына. От хангаласцев произошло население не только современного Хангаласского и Мегино-Кангаласского, но и Горного, Олекминского, Сунтарского и Нюрбинского улусов. Хангаласцы также весьма активно участвовали в происхождении якутского населения Абыйского, Момского и Колымских улусов. Хангаласцы традиционно связываются с тюркским племенем канглы и считаются носителями кипчакского компонента в составе народа саха. Канглы считаются потомками ираноязычного Канпой, государства в Средней Азии. По другой версии, канглы сопоставляются с кочевым объединением Гаопой через слово, обозначающее "телегу". Это гипотеза позволила Г.В. Ксенофонтову связать хангаласцев с древними уйгурами, бежавшими в IX в. к племенам да-шивей. В данное время наиболее популярной является версия А.И. Гоголева, связывающая кангаласцев с кыпчакским компонентом в этногенезе саха. Согласно гипотезе А.И. Гоголева и И.В. Константинова, кангаласцы являются последней волной пришельцев с юга, принесших погребения с конем, и связываются с культурой "кыргыс-ётёхов" XVI-XVII вв. Исследователь Ю.А. Зуев обнаруживает канглы среди туматов-дубо и буир-нурских татар. В статье подробно обсуждаются эти версии, а также эвенкийская версия происхождения хангаласцев. Гипотеза тунгусо-веда В.А. Туголукова основана на наличии Кангаласских родов среди приамурских эвенков и отождествлении их с более ранними нанагирами. Данная версия выводит этноним хангалас от одноименного слова в значении Һгусьһ и связывает хангаласцев с качин нами и гипотезой JI.P. Кызласова о происхождении термина "хакас" от слова "хаас".
This article explores the origin of the ethnonym Khangalas. The image of the ancestor of Elleya and the leader of all the Yakut tribes of Tygyn is connected with the Khangalassy people. From Khangalassy people are not only the modem Khangalassky and Mcgino-Khangalassky ulus, but also Gomy (formerly East Kangalassky), Olekminsky, Suntar and Nyurbinsky uluses. Khangalassy people also very actively participated in the origin of the Yakut population of the Abyysky. Momsky and Kolyma uluses. Khangalassy people traditionally connect with the Turkic tribe kangla and are considered to be the carriers of the Kypchak component in the Sakha people. Kanglas arc considered descendants of Iranian-speaking Kangyu. a state in Central Asia. According to another version, the kanglas are compared with the nomadic association of Gaogyui through the word for “cart". This hypothesis allowed G.V. Ksenofontov to connect the Khangalassy people w ith the ancient L'ighurs who fled in the IX century to the tribes of Da-shivey. At this time, the most popular version is A.I. Gogolev, connecting the Kangalassy people w ith the Kypchak component in the ethnogencsis of the Sakha. According to the hypothesis of A.I. Gogolev and I.V. Konstantinov, the Kangalas arc the last wave of strangers from the south, which brought burials with the horse and are associated with the culture of “Kyrgyz-etehev" of the XVI XVII centuries. Researcher Yu.A. Zuev discovers kangly among the Tamat-dubo and Buir-Nur Tatars. ITiis article is discussed these versions in detail. Also, the Evenk version of the origin of the Khangalassy people is discussed. The hypothesis of the Tungusologist V.A. Tugolukov is based on the presence of Kangalassian genera among the Amur Evenks and their identification with earlier nanagirs. This version explains the ethnonym Khangalas from the same name with the meaning “goose". This version of the origin of the Khangalassy people connects them with the Kachin people and the hypothesis of L.R. Kyzlasov about the origin of the term “Khakas" from the word “Haas".

В статье анализируются опубликованные материалы о похоронной обрядности тундровых юкагиров (ваду-лов) на протяжении столетия (начало - конец XX вв.) и полевые данные автора, полученные в начале XXI в. Исследуемое время разделено на четыре хронологических периода в соответствии со временем сбора полевого материала: 1902, 1959, 1995, 2014 гг. Все материалы сгруппированы в таблицу с выборками по шести темам: Ритуалһ, ҺОберег, очищениеһ. ҺОдеждаһ. ҺИнвентарьһ, ҺЕздовой олень и жертвоприношениеһ. ҺНадмогильное сооружениеһ. Сопоставления полученных данных показали пролонгирование отдельных элементов похоронной обрядности тундровых юкагиров в течение исследуемого периода. В то же время на протяжении XX в. □од влиянием различных факторов (атеистическая пропаганда, иноэтнические заимствования, технический прогресс) обнаруживаются изменения отдельных элементов в зависимости от степени сохранности и слеlования самобытным культурным традициям. Выделяются следующие блоки: дохристианские языческие традиции, иноэтнические (тунгусские) заимствования, влияние христианизации. С середины XX в. усилилась тенденция к уменьшению доли традиционных средств передвижения, одежды, орудий труда, утвари в качестве сопроводительных вещей погребального комплекса и замене их макетами. Данные таблиц проливают свет на отдельные вопросы этнографии и традиционной культуры юкагирского народа.
The article analyzes the published material is about the burial rites of the tundra Yukagirs of vadulov for over a century (in early XX - in late XX centuries) and the field data of the author collected at the beginning of XXI century , he study time is div ided into four chronological periods in accordance with the time of collection of field data: 1902, ^59.1995 and 2014. All materials grouped into three tables with samples on six topics: “Ritual", “Amulet, absolution". “Clothes”, "Inventory", “Riding deer and sacrifice", “Gravestone". Comparisons of the data obtained showed the prolongation of individual elements of the burial rites of tundra Yukagirs during the study period. At the same time, r roughout the XX century the influence of various factors (atheistic propaganda, foreign ethnic borrowing, technological .-.anges) detected by the variability of the individual elements. The changes also depended on the degree of preservation and adherence to their own distinctive cultural traditions. There are the following blocks: the pre-Christian pagan raditions, foreign ethnic (Tungus) borrowings and the influence of Christianization. Since the middle of XX century the tendency of reducing the share of traditional vehicles, clothes, tools, utensils in an accompanying burial complex things and replace them with models. These tables shed light on certain issues of Ethnography and traditional culture of the Yukagir people.

В статье обосновывается необходимость комплексного подхода к изучению литературного и научного творчества П.А. Ойунского как определенной творческой целостности. Отношение к устной традиции, по-разному и в различных контекстах акцентируемое в творчестве П.А. Ойунского, между тем как нельзя лучше выявляет его цельность как личности в этом вопросе. По текстам II.A. Ойунского. как литературным, так и научным, предпринята попытка последовательной реконструкции того, как формировалось творческое преломление им устной культуры народа. Скрытая логика повествовательных возможностей в его текстах позволяет сделать предположение о том. что в этом вопросе П.А. Ойунский пошел дальше своего предшественника - поэта А.Е. Кулаковского. Новизна творческого переосмысления П.А. Ойунским устной традиции народа нашла выражение в прецеденте создания инвариантного текста олонхо о Нюргун Боотуре, в воссоздании в стихотворной (ҺКрасный Шаманһ) и прозаической (ҺВеликий Кудангсаһ) формах мифологической основы этой традиции. Общая тенденция освоения фольклорного материала обусловлена включенностью этого процесса в творческую биографию П.А. Ойунского на всех этапах ее формирования, эволюцией автора в последовательном движении от стилистической организации поэтического языка фольклора к мифу, к воссозданию в литературном тексте его нарративной структуры и мифологической семантики.
The article substantiates the need for an integrated approach to the study of the literary and scientific creativity of P. Oyunsky as a certain creative integrity. The attitude of the oral traditions, in different ways and in different contexts focused in the work of P.A. Oyunsky, meanwhile, could not be better reveals his integrity as individuals in this matter. According to the texts of Oyunsky, both literary and scientific, an attempt was made to consistently reconstruct how the creative refraction of the oral culture of the people was formed. Hidden logic of narrative possibilities in texts Oyunsky allows us to make an assumption that in this matter he went further than his predecessor, the poet A.E. Kulakovsky. Novelty creative interpretation of P.A. Oyunsky oral traditions of the people found expression in the precedent of creating invariato text Olonkho about Nurgun Bootur. recreating in verse (“Red Shaman") and prose (“the Great Kudangsa”) forms the mythological basis of this tradition. The General trend of development of folklore material is due to the inclusion of this process in the creative biography of P. Oyunsky at all stages of its formation, the evolution of the author in a consistent movement from the stylistic organization of the poetic language of folklore to the myth, to the reconstruction in the literary text of its narrative structure and mythological semantics.

В статье вниманию читателей предлагаются полузабытые слова из лексики шаманизма народа саха. Эти термины, вводимые нами в научный оборот, важны в том смысле, что могут внести некоторую ясность в вопросы о времени возникновения шаманов и их культовых практик. Известно, что архаичные символы лежат в основе многих современных ритуалов, сакральный смысл которых иногда теряется. Для восстановления забытых религиозных терминов нужно применять всесторонний анализ, объединяющий материалы этнографии, лингвистики, семиотики и фольклора. Этимологические и семантические параллели терминов дают повод утверждать, что шаманизм имеет общие истоки у всех народов алтайской языковой семьи. Здесь мы приводим термины, которые в совокупности объединены архаичным культом богинь-магерей и плодородия, четко прослеживаемым в шаманстве народов Сибири и Центральной Азии.
In this article, the readers are offered half-forgotten words from the vocabulary of shamanism of the Sakha people. These terms, introduced by us into scientific use. arc important in the sense that they can bring some clarity to the questions about the time of shamans and their religious practices. It is known that archaic symbols are the basis of many modem rituals, the sacred meaning of which is sometimes lost. In order to restore the forgotten religious terms, it is necessary to apply a comprehensive analysis that combines the materials of Ethnography, linguistics, semiotics and folklore. Etymological and semantic parallels of terms give reason to assert that shamanism has common origins among all peoples of the Altai language family. Here we give the terms, which together arc united by the archaic cult of goddesses-mothers and fertility, clearly traced in the shamanism of the peoples of Siberia and Central Asia.

Статья посвящена реконструкции интеллектуальной биографии выдающегося ученого и видного общественно-политического деятеля Г. В. Ксенофонтова. Авторы рассматривают становление исследовательской стратегии ученого, реконструируют его научные контакты в отечественной и зарубежной научной среде в рамках Һневидимого колледжаһ. Научное наследие ученого впервые рассматривается в русле евразийского движения в отечественной этнографической науке 1920-1930-х гг., оказавшей значительное влияние на формирование его авторской концепции степной кочевой культуры, центральное место, в которой занимает историческое осмысление мировой истории кочевых народов, где культуре номадов отводится роль Һлокомотиваһ развития человеческой цивилизации. В статье раскрываются теоретико-методологические подходы Г. В. Ксенофонтова в изучении исторических процессов в пространстве степной Евразии, основанные на традициях немецкой этнологической школы, идеях первых евразийцев, а также на марксистской методологии советского этнографического проекта.

Международный женский день: интервью, поздравление доктора технических наук М. П. Лебедева

Статья посвящена раскрытию феномена Степной Арктики, роли скотоводов-саха в освоении экстремальных северных территорий и формировании оригинального варианта “северного номадизма”. Якуты - самые северный скотоводческий тюркоговорящий народ Сибири, который рано отделился от основного ядра тюрок из-за сложных миграционных процессов, оказавшись в конечном итоге в Северной Азии. На основе междисциплинарного анализа в статье разрабатываются стратегии адаптации культуры коневодства на севере. Геокультурный подход позволил выявить пространственные представления народа саха, связанные с памятью о юге, которые сформировали ментальную карту северного ландшафта. Геоэтнический и ментальный ландшафты ҺЮгаһ сформировали своеобразную модель кочевой культуры, ввели свои собственные вариации, установили свой ритм и движение в арктическом мире.
The article is devoted to the disclosure of the phenomenon of steppe Arctic and to the role of Yakut-herdsmen in the development of extreme northern territories and to the formation of the original version of „northern nomadism". The Yakuts are the most northern cattle-breeding Turcic-speaking people of Siberia, who early broke away from the main core of the Turks and due to the complex migration processes thay eventually found themselves in North Asia. On the basis of interdisciplinary analysis, the article develops strategies for adapting horse breeding culture in the North. The geocultural approach made it possible to reveal the spatial representations of the Sakha people associated with the memory of the south, which formed a mental map of the northern landscape. The geoethnic and Mental landscape of the „South" formed a peculiar model of nomad cultures, introduced its own variations, set its rhythm and movement in the Arctic world.

Статья посвящена раскрытию феномена степной Арктики, роли скотоводов-саха в освоении экстремальных северных территорий и формировании оригинального варианта “северного номадизма”.
The article is devoted to the analysis of the phenomenon of Arctic steppe and the role of Sakha pastoralists in the development of the extreme northern territories and formation of the original version of “northern nomadism”.